Может быть, я и впрямь хочу невозможного, но убеждение мое таково: если в нынешней России человек не созрел до способности на самопожертвование, он не может называться русским. Скажут: это слишком радикально. Не спорю. Но таково мое убеждение. Спасение – не в тиши или балабольстве кабинетов, не возле черного телеящика, спасение – лишь там, где опасность.

* * *

 За отступничество Бог наказывает гораздо сильнее тех, на кого Он надеется, нежели тех, от кого Он отвел Свой взгляд.