Печать
Просмотров: 6215

НАШЕ ГОРЕ

Мы идеями разделены,
и согласия нет между нами.
Наше горе не от войны,
наше горе – от мира с врагами.

Как придурки, за гибель страны
голосуем своими руками.
Наше горе не от войны,
наше горе – от мира с врагами.

Власть иуд и преступный Кавказ
долго с нами вожжаться не станут.
Если мы не восстанем сейчас,
то потомки уже не восстанут.

Мы витиями разведены,
мы дурманными ходим кругами.
Наше горе не от войны,
наше горе – от мира с врагами.

5 сентября 2007



* * *

Отчего так безумно тоскливо душе,
так томительно ей и тревожно?..
Воспаленная осень. Забыться уже
ни во сне, ни в вине невозможно.

Всё дожди и дожди шелестят день за днем —
как и не было бабьего лета.
Всё какая-то серая муть за окном,
и сквозь тучи не сыщешь просвета.

Видно, так уж судьбой до конца решено —
только грустью дышать и тревогой,
видно, так в небесах навсегда суждено —
мне идти одинокой дорогой.

Может, вымолю после прощенье за то,
что мой срок слишком пристально прожит.
Мне уже на земле не поможет никто
и ничто успокоить не сможет.

И безумно тоскливо уставшей душе
в полумрачной, давящей квартире,
словно жизнь — позади, и не будет уже
ничего для нее этом мире.

12 октября



* * *

Солнце садится в октябрьскую хмарь,
золото кленов на землю стекает.
В парке остывшем холодный фонарь
неописуемый свет источает.

Под фонарем на скамейке один
я созерцаю распутную осень.
Золото кленов, берез и осин,
тонко звеня, ударяется оземь.

Потусторонне сияет фонарь,
дней отлетевших сгущая смешенье.
Золото льется и льется янтарь
в мертвом, до дрожи холодном свеченье.

Слышатся шорохи в близкой тени.
Тихо колышутся ветви рябины.
Гаснут во мраке опавшие дни.
Гроздья рябины горят, как рубины.

31 октября 2007



* * *

На день рожденья снегу навалило!
Метель с утра затмила небосвод.
Прошедшее едва ли будет мило.
А мне пошел шестидесятый год.

И называться это будет «старость» —
та, что грядет за холодом зимы.
Уже в глазах заметнее усталость,
тоскливей свет от снежной кутерьмы.

Лес и поля уныло забелели,
застыв в осенней стуже ноября.
Кленовый лист в объятиях метели
еще трепещет, золотом горя…

14 ноября 2007



* * *

Я не умолк в стихах, и все же
на безоглядном вираже
к чему твердить одно и то же?
Всё мною сказано уже.

Я столько слов из сердца выжал!
И столько словом лжи рассёк!
Кто мог услышать – тот услышал,
кто мог понять – тот понял всё.

8 января 2008



УЧАСТЬ

Мы умираем вместе со страной.
Народ и недра глухо иссякают.
Под равнодушной высью неземной
нас на сиротство в мире обрекают.

Да, никому мы больше не нужны.
Всем вышло в радость наше умиранье.
И нет у нас уже своей страны,
и недра – впредь чужое достоянье.

Все тайно ждут, когда не станет нас,
и жадно смотрят на простор великий.
Народ угас. Не слышен высший глас.
Молчат с тоской икон святые лики.

Не удержали мы большой судьбы,
в распыл пустив свое предназначенье.
И под укором предков, без борьбы
в слезах познаем участь сокрушенья.

Сожмемся мы в холодной, злобной мгле,
чтоб кровью и душой не разлучиться,
чтоб под ярмом всемирным научиться
народом быть единым на земле.

9 января 2008



* * *

Мы в России еще остались,
нас к земле не смогли пригнуть…
Часто лиру мою пытались
задавить, придушить, заткнуть.
Но стихи, все пробив заслонки,
над страною летят, звеня!
Будут бездари и подонки
ненавидеть и клясть меня.
Будут злобиться, точно черти,
к жгучей боли моей глухи.
Но запомнит меня до смерти
тот, кто слышал мои стихи.

25 января 2008



* * *

Ты сам себя обрёк на одиночество,
решив, что так спокойнее и проще.
И сердцу полюбить уже не хочется,
как соловья услышать в зимней роще.

Остыло сердце, и уже не верится,
что груз годов окажется химерой,
что впереди еще тебе отмерится
любовной муки самой полной мерой.

В морозной дымке полуночной лунности
судьбе за всё останься благодарен.
Коль не сберег свою любовь ты в юности, –
не будешь ею в старости одарен.

27 января 2008



НАКАНУНЕ

Хохот стоит над простором страны.
Вопли бесовские – в телерекламе.
В этом похабно галдящем бедламе
звуки родные уже не слышны.

Дикторов мерзких картавая речь.
Невыносимой попсы завыванья…
Знает о скором конце испытанья
Архистратига сияющий меч.

Наши сердца перед кровью большой
стойкой пропитаны анестезией.
Черные тучи плывут над Россией,
хмурое небо висит над Москвой…

3 февраля 2008