Нина ТИХОМИРОВА
НЕСКОНЧАЕМАЯ ВСТРЕЧА
Когда я открываю тот или другой том собрания сочинений В.В. Хатюшина и перечитываю в нём стихи и статьи, память возвращает меня в 90-й год прошлого века. Самым ярким моим воспоминанием того года явилось стихотворение «Пророк». Я тогда готовилась к обобщающему уроку по русской литературе в 8-х классах под названием «Не кончив песни лебединой. Грибоедов, Пушкин, Лермонтов». И буквально за 3-4 дня до урока я получаю журнал «Молодая гвардия» №11, открываю и сразу передо мной то, что нужно:
Поэту в этой жизни места нет.
Его презренно отовсюду гонят.
Приют ему лишь там — среди комет,
лишь там, средь звёзд, увиден он и понят.
Наверное, только учитель поймет, как кстати и каким великолепным дополнением этот «Пророк» оказался к уроку!
Он знает всё, угрюм и одинок,
подвержен униженью бесконечно,
среди людей — единственный пророк.
Так было на земле и будет вечно.
Думаю, что это занятие у многих ребят осталось в памяти.
Название той подборки в «МГ» «За что» встретилось дважды в стихотворении «Под общей тяжестью вины…»:
За что — не ясно до сих пор —
Солдаты гибли наши?
Не за печальный наш простор.
Не за родные пашни.
И всем ли слышно было нам,
как матери страдали?
Припавши к цинковым гробам,
за что они рыдали?
Несколько наших ребят-выпускников тоже испытали на себе ад «той войны незнаменитой»: останки троих привезли в цинковых гробах, а четверо умерли от ранений и контузий в последующие годы. В школьном музее в день памяти «Афганистан — боль моя» до сих пор читается стихотворение «За что».
Очень злободневным из той подборки осталось и остаётся до наших дней стихотворение «Мы жили в самом страшном веке», хоть и написано оно более тридцати лет назад:
Но что осталось от России?..
Прозренья грозный пробил час!
Две мировых — отцов скосили,
А третья — захлестнула нас…
Добавляли прозрений нашим сердцам и другие стихи автора, опубликованные в этом номере: «Голос народа», «Ненависть», «Николаю Гумилёву» — ведь мы ещё жили в Советском Союзе.
А через год в №12 «МГ» нас потрясла новая его подборка: «Россия, оглянись…» И прежде всего стихотворением «Неполный список» — количеством убитых поэтов. В 1-м томе собрания сочинений первая строка этого стихотворения звучит уже более точно: «Россия, содрогнись!» И тогда же нам ещё более прояснилась суть «перестройки»:
Перестройка — это война.
Не разведка и не пристрелка.
Переломанная страна.
Разобщённых людей разделка.
И ещё мы немного узнали о самом авторе:
Но если я чему учился —
учился собственным умом,
и если я чего добился —
лишь только собственным горбом.
Уже тогда, в 1991-м, мы поняли, какую боль несёт в себе Валерий Хатюшин за судьбу России. В стихотворении «Затопление» он прямо об этом говорил:
О Русь, надолго ль, навсегда ль?
Кто вновь за нас на битву выйдет?
Душа с тоскою смотрит вдаль
и там земли родной не видит…
А в первом номере того же года меня поразила очень смелая статья Валерия Хатюшина «О лжепоэтах и русской поэзии», подтвердившая и углубившая моё мнение о псевдопоэтах, которых из года в год до сего времени ставят в программу по русской литературе. Некоторые номера «Молодой гвардии» 1990—1991 годов я сохранила.
Прошли годы. Двадцать с лишним лет. И вот пять лет назад прошла вторая, можно сказать, трогательная встреча с поэзией Валерия Хатюшина. В №11 «Нашего современника» за 2013 год открылась мне его подборка стихов «По опавшим листьям» (правда, стихотворения с таким названием в ней не оказалось). Вверху — портрет автора, который я увидела впервые, и краткие сведения, тоже впервые прочитанные. «Слава Богу, жив», — подумала я. Ведь тогда, 20 мая 1991 года, не стало бесстрашного и непримиримого борца за Россию, публиковавшего мужественные и убедительные статьи, как и В.Хатюшин, в журнале «Молодая гвардия», А.К. Цикунова. Последнюю посмертную его статью «Грабёж и геноцид россиян» я прочитала в №9 «Молодой гвардии» за 1991 год. Имя автора — А.Кузьмич — было обведено траурной рамкой.
Но вернусь к подборке в «НС», которая, видимо, была напечатана к 65-летию Валерия Хатюшина. Все стихи мне хотелось читать и перечитывать: так они ложились на душу. А слова «Гражданственность исходит из любви», уже ставшие афоризмом, прошли рефреном через всю подборку: «Солнце русских», «В родной деревне», «На переломе», «Жизнь». Очень тронули стихи «Покуда мать жива…», особенно вторая строфа, просто до слёз: «Когда уходит мать, // душевного разлада// и с миром и с собой// уже не избежать. // Слабеет свет в пути // и рушится преграда // меж смертью и тобой, // когда уходит мать». Тут уж я не выдержала и написала свой отзыв на адрес редакции.
И как же я была изумлена, потрясена, когда через полтора месяца получила бандероль, сплошь покрытую российскими марками, — из Москвы, от самого Валерия Васильевича! Трудно передать моё тогдашнее состояние… Это были первые два тома лирики с автографом автора. Добротно оформленные, в твёрдой вишнёвого цвета обложке, с позолоченным тиснением.
…Начав читать, я словно погрузилась в необычайный мир красоты природы, её звуков, красок, запахов. Временами мне казалось, что я сижу на лесной поляне и слушаю Первый концерт для фортепиано с концертом Чайковского, только вместо скрипок и прочих музыкальных инструментов — птичьи пересвисты, щёлканье, трели соловьёв, шелест листьев, шум верхушек деревьев; потом лёгкая темнота и приближающийся гром, и вдруг — грозовой раскат над моей головой!.. И затем удаляющаяся гроза; всё тише, тише и вслед громам — благодатный летний ливень. На смену одним звукам приходят другие… И вот уже солнце озаряет поляну, вокруг всё блестит и переливается, и вновь возвращается лесная музыка…
Одно из лучших творений 1-го тома лирики, которое проходит через мою душу, это поэма «Вечерний свет»:
И с детских лет в меня
навек запасть успели:
дурман лесных болот
и скошенной травы,
крапивы горький дух,
осенний запах прели,
пуховых камышей
и сброшенной листвы…
Не потому ль, что я
крестьянского сословья, —
в себя впитал и вновь
я впитывать готов
спокойную красу
родного Подмосковья,
его лесных озёр
и луговых цветов…
Наши русские святые говорили: «Где просто, там ангелов по сто, а где мудрено, там ни одного».
Главное в этих стихах — вслушивание, всматривание, вчувствование, вживание в окружающий мир родной природы, полная с ней слитность и растворённость. Возможно, В.Хатюшин и явил собой тип поэта, которого предчувствовала русская литература XIX века. Суть этого будущего типа обозначил Достоевский: «Мы готовы признать, что может явиться народный поэт и в среде самого простонародья — не Кольцов, например, который был неизмеримо выше своей среды по своему развитию, но настоящий простонародный поэт…»
Были, конечно, Есенин и Твардовский, но они не «пахали» 13 лет вместе с народом на разных стройках, включая и армейские два с половиной года, да и нет у них такой проникновенной поэмы о родной природе.
Такую лирику нельзя создать только силою одного воображения. Их надо пережить и перечувствовать. А главное — эти стихи глубоко трогают душу читателя и легко запоминаются.
Приближённость к жизни ведёт за собой и приближённость к нужному слову, которое вмещает в себе не только выстраданные чувства, но и житейскую мудрость:
Веру в силу небес оборвать —
всё равно, что остаться без хлеба.
Кормят нас и земля, и небо.
И нельзя нам о том забывать.
Но всё же одно из главных мест в поэзии В.Хатюшина занимает острая гражданская лирика, сквозь которую проходит основная идея шеститомника — любовь к России. Эта же идея пронизывает насквозь и публицистику, и критику, и прозу автора. Об этом великолепно сказали единомышленники Валерия Хатюшина, начиная от покойных Николая Кузина, Евгения Ованесяна, Эдуарда Скобелева и Владимира Смыка, до обстоятельных откликов Владимира Юдина и емких, пламенных, под стать нашему юбиляру отзывов Виталия Серкова из г. Сочи и Владимира Петрова из Липецка.
В одном стихотворении, написанном в 1992 году и названном «В конце века», Валерий Хатюшин смог показать наше прошлое, настоящее и будущее:
Наш век — бесприютный калека —
к концу помутился умом...
...В начале жестокого века
антихрист ворвался в наш Дом.
Змеились чужие идеи,
в подвалах жила Красота,
покуда всё те ж иудеи
опять распинали Христа.
В подполье скрываясь доныне,
врагу Красота не сдалась.
Быть может, молитвами Сына
Россия из пепла спаслась.
Кровавые сверглись идеи,
издохла бесовская рать...
Да только всё те ж иудеи
Россию взялись распинать.
Раздули свинцовые вихри,
свое нам подсунув ярмо...
Но знает лукавый антихрист,
что мир без России — дерьмо.
Упившийся кровью, от жажды
он в ярость иную придет,
И кончится тем, что однажды —
иудино племя распнет...
И в Доме поруганном, сиром
всех Божьи коснутся уста...
И властвовать будут над миром
Россия — Любовь — Красота.
Замечу, что главная идея этого исторически-пророческого стихотворения, написанного около тридцати лет назад, — Христос и Россия. Как Солнце в нашем Мироздании. И эта главная идея проходит через всё творчество поэта.
В последние три года его поэзия всё более и более наполняется религиозным смыслом. И это вполне закономерно к семидесяти годам жизни. Сильное, всепобеждающее утверждение звучит в стихотворении «Победитель»:
Нет больше в мире ничего
до крайнего предела,
весь этот мир — лишь Крест Его,
лишь Кровь Его и Тело.
(«МГ», №10, 2015)
В подборках журналов за 2016—2017 годы стихи духовные уже преобладают:
Чего хотеть всезнающей душе?
Какого ждать никчемного итога?
Когда слова все сказаны уже,
Когда никто не нужен, кроме Бога.
(«МГ» №11-12, 2016)
А в №10 за 2017 год почти во всей стихотворной подборке и над словом и в слове — Господь:
Пусть я к омуту слёз в час последний приду.
Небо — там, где Христос, даже если — в аду.
В недавно изданной книжке «Белой Руси голоса» на обложке которой — необъятное синее небо с облаками внизу, похожими на бушующее море, и летящая над ними пара белых журавлей, венцом всего содержания является, по моему мнению, стихотворение « Дар любви»:
Я слова правды не нарушу,
стремленью верен одному —
свою еще живую душу,
как дар любви, вручить Ему.
(2018)
Верить в Бога — значит верить в Россию. Другого не дано. А шеститомник — это такая высота, которой достигает при жизни далеко не всякий писатель. Но каждый, кто знаком с творчеством Валерия Хатюшина, понимает, что им достигнута очень большая высота. Его шеститомник — это самая искренняя правда об истории нашей страны с самого начала XX века до нынешних дней. И написанное им, я уверена, сольётся с русской литературной классикой, которая не умирает. Простой читатель, учитель, литератор, экономист, философ, юрист, политолог — найдет в этом шеститомнике созвучные и близкие ему мысли и чувства. Будь моя воля, я бы все литературные статьи этого собрания включила бы в программу гуманитарных вузов и прежде всего — Литературного института.
Все шесть томов собрания сочинений Валерия Хатюшина — это честный, доверительный разговор и со временем, и со всем нашим обществом, которому дорога Россия, и, конечно же, — с потомками.
Ещё в 16 лет он напророчил себе жизненный путь, от которого не отступал ни на шаг:
Да, молод я, но путь избрал,
он весь из пропастей и скал.
Не будет шага стороной.
И кончу дорогой ценой.
И, может, горькая молва
за мной увяжется вослед…
Но кто-то вымолвит слова:
«Простим его, он был поэт».
Свою нравственную установку в жизни Валерий Хатюшин вполне осознанно и проникновенно соотносит с Божьими заповедями:
…Не погубить себя во зле,
и не убить, и не украсть,
Пройти свободно по земле —
и чтоб ни разу не упасть.
Чтоб, не споткнувшись, пронести
такое чудо, как любовь,
когда на всём твоём пути
цветы и кровь, цветы и кровь…
(1978)
Третья встреча с собранием сочинений и с последующим творчеством выдающегося русского поэта — самая продолжительная и нескончаемая.
п. Лиозно Витебской обл.